Последняя сцена моя – эшафот. Зачем зря милости ждать? Наверное, каждый из нас умрет, Ведь участь людей – умирать. Давай – ка, палач, проверяй остроту У лезвия топора! Тебе предстоит указать шуту Дорогу на небеса. Моих бубенцов переливчатый звон Смешил вельмож и царей, А я говорил им открыто, в лицо, Что каждый из них – дуралей. Ну что, тупая, как пьяный поп, Безграмотная толпа? Во всем королевстве – возьмите в толк! – Людей нет свободней шута. Не надо плакать, друг менестрель, Ты лучше песню сложи О том, как со смехом всегда я смотрел В лицо тиранам и лжи! Последняя шутка… Послушай, народ! Горазд ты себя сам смешить: Ведь шлют заподряд всех на эшафот Лишь те, кого нужно казнить! Руби же, палач! Ухмыляйся, король! Свист лезвия топора… Ну что же, я с честью исполнил роль Философа и шута.