Когда очнулся я, я был совсем один Вокруг была лишь тьма, окутавшая все вокруг Не видно ничего, не слышно ничего Лишь я дрожал во мраке, усмиряя сердца стук.
А где-то в потолке торчал огромный ключ Кто знает, для чего он был здесь сделан и зачем? Вдруг чей-то голос мне послышался во тьме, Я слышал его прежде, но не помню, где и с кем.
\"Кайся, грешник, перед вечности лицом. Прощенья нет, отсюда не сбежишь ты никогда. Был услышан твоих жертв последний стон:\" - сказал он...
В этот миг воспоминанья затопили разум мой: Я вдруг осознал, как много сделал зла своей рукой. Жизнь преступная моя Быть не может прощена, Но не вернутся мне к той жизни уже никогда...
На моих руках оковы красным цветом жгут глаза, Это цвет той алой крови, что когда-то пролил я. Ноги мне сковало цепью, что покрыла синева. Это цвет слез, чье горе не исчезнет никогда...
\"Лу ли ла, лу ли ла\" - песню вдруг я слышу тихую. Чей тот нежный голос, что поет ту колыбельную?
Не знаю, сколько времени прошло вот так. Застывший механизм молчал, нависнув надо мной. И только голос твой мне душу согревал, Что пел тихо песню во тьме кромешной той.
Но вот настал тот день, когда я понял вдруг Тот смысл, что живительная песня мне несла. Тогда придумал я к ней новые слова И сплел в рисунок общий оба наши голоса.
От ключа вдруг отделился огонек И робко светясь, опустился в руки мне. Но постой... это же... жизни посланье, что ты послала мне!
С громким скрежетом в движенье ключ пришел, услышал я: \"Ты грехов своих ужасных не искупишь никогда. Но крови и слез слова, Но слова любви и зла, Эту песню пусть закончат раз и навсегда\"
И распались те оковы, что мои запястья жгли: \"Подожди еще немного, и переродишься ты\" Синей искрою исчезли те, что были на ногах: \"Поздравляю с новой жизнью, с новым днем рождения!\"
Тьма исчезла, вспыхнул белый свет, заполнив все вокруг Неужели встречусь я с тобою после всех разлук?