А ночь на крыши безликой тенью, скатилась наземь и по дворам. Часы за полночь толкнули стрелки, считают солнце по фонарям. Дежурный врач омывает руки, в мечтах - лишь ужин, да на постель, Забыть, как ужас, когда "уходят", прощаясь больше шести недель. Колес фортуны, точней покрышек в больничных стенах - на всех по сто. А под халатом: палач и пастырь, и что-то бьется в груди пустой.
За двери - прочь, в паутину улиц, безлюдных, спящих, укрытых тьмой. Пешком сегодня - вполне прилично, ведь дождь не хнычет. Идет домой. В усталых мыслях запутан разум, и он не видит, как чья-то тень За ним стремится, учуяв деньги, как чует пуля свою мишень. На дозу хватит: блестящий крестик, часы, мобильник и кошелек. Дежурный врач обернулся поздно, и нож вцепился куда-то в бок.
Рассвет краснеет, и кто-то крикнул. Раздался громкий дуэт сирен. Красавец в белом - работник скорой, находит пульс в переплёте вен. - Он жив! - чуть слышно, затем поспешно он смотрит рану, тревожный взгляд. - Всю ночь лежал здесь. Носилки, живо! Его порезал какой-то гад... Дежурный врач говорить не в силах, лишь ждет, когда разрешат уснуть, Но вот шаги пошатнули воздух, и кто-то шепчет: - Дай, я взгляну!
И вот он здесь, в полицейской форме, с глазами темными, точно мрак. От слов его замирает сердце: - Спешить не стоит, мой светлый враг. Учись делиться. Ему же в пору - моей дорогой душевных клякс. В ответ он слышит: - Твоя дорога, быть может, в пору, но не сейчас. - Да ну? - смеется. - А как же взятки, в столе - бутылка, кажись, коньяк. Почти живет у палат богатых, но мимо тех, кто с клеймом "бедняк".
Дежурный врач понимает - точка. Он видит лица своих больных. Обычно - к черту людей попроще, без денег нужно ли быть живым? Красавец в белом молчит, что, впрочем, врачу понятно: не будет слов. А темный щурится, ждет, смеётся и хрипло шепчет: - Твой Бог суров! Но Светлый вдруг улыбнулся: - Что же, тогда напомню тебе о том, Что он до ночи спасал ребенка и был ограблен его отцом... - - - - Дежурный врач провалился в бездну, забылся странным, тревожным сном. Уходит Темный, сказав: "Как хочешь", а Светлый тут же укрыл крылом.