Горчичное июльское утро ничего не предвещало, кроме тесного зноя, жжёной резины и танцующих ос над клочьями сахарной ваты, разметанной на пепелище ушедшего цирка. Как было вчера.
Горчичное июльское солнце слепило в окна, выжигало глаза нам, вечно усталым и спящим.
И мы, умывая восковые лица, лениво удивились, решили, что на плечи осыпается пепел иссохшего лета, но, почувствовав колкий холод, поняли, что это снег.
И я, разбуженный, застывший морской фигурой в сверкающем белом крошеве, тающем на копчёной коже, вдруг решил написать родителям (туда, в застуженное прошлое), застрявшим в северном посёлке, где в июле снег под окнами.
Метель растворилась на противне улиц, оставив грязную влагу и черничное небо каждому, кто не успел проснуться в это горчичное утро.