А чайки улетают, в надежде не вернуться, туда где холода и доброта на блюдце. Где не будет нас с тобой и этих песен, в которых я так грустен и опять невесел.
Я с ними улечу, подальше от тебя, а ведь когда-то так боялся потерять. Твои обьятия, в прекрасном платье, это как проклятие и лучше бы тебя не знать мне.
Я за кайфа пробил квартирник и стал другим, всё меньше песен о люблю, теперь пишу стихи. Нас замыкали берега этих районов и дворов, но опять пишу тебе письма про любовь.
Я ведь тебя любил, любил смотреть в твои глаза, когда из них текла слеза им отказать нельзя. Ты мне веру дарила в завтрашний день, знаешь, но мне уже достаточно этих потерь.
Припев
Чайки улетают стаями, а кем с тобой мы стали, я помню наши все места, высотки, здания. Чайки не смотрят в след любимому закату, я бы сказал люблю, но тебе это не надо.
Куплет
Знаешь, я помню своё первое неловкое признаение, после которого я полюбил ловить твоё дыхание. Ощущать тебя рядом, было главной наградой, и что всё так вышло, не моя вина ведь, правда.
Я полюбил в тебе честно абсолютно всё, и так много я не успел сказать тебе в лицо. Я как и говорил, за тебя получит каждый, и как-то не волнует, что это для тебя не важно.
Я всё так же знаю, где и с кем когда ты, даже если под приходом или поддатый. Я узнаю как дела, у тебя не спросив, и с ножом пойди искать того, кто назвал тебя милой.
Знаешь, мне глубоко плевать я не отпускал тебя, и пусть меня дальше толпы матерят. Нажми на стоп, и тупо назави всё это бредом, кстати бросил курить, ты не любишь этого.
Припев
Чайки улетают стаями, а кем мы с тобою стали, я помню наши все места, высотки, здания. Чайки не посмотрят в след любому закату, я бы сказал люблю, но тебе это не надо.