Ночью, как всегда, спать невозможно. От мыслей или просто болящей груди, От осознания, что там впереди Безысходны пути. Тошно… Тошно снова выкартавливать строки. Кому? Той, в чьих глазах каждодневно тону? А сам даже не знаю, мне одному ли клянется в любви.
Наверное, я слишком пессимистичен, И уже устал записывать с градусом фичер, Бросить все бы. Уменьшиться до состоянья амебы.
В идеале, конечно, вскрыться. Выпустить дух. Посмотреть, как он птицей Взлетает, свободный. И осесть на траву. Устал я шататься, от его метаний по комнате, Именуемой клеткой грудной, Устал. Заберите мой рок, выдайте другой. Этот какой-то бракованный.
Я все так же держимый оковами. Помню еще, как свободу свою вырезал на руке. Так надеялся, вскоре вздохну налегке… Только шрамы сошли. Вместе с ними схожу и я потихоньку…
Еще пара шагов, и я неминуемо встану на кромку. Подоконник тоже вполне подойдет, И когда там, внизу соберется народ, Я не прыгну. Я лишь прокричу во все горло: «Ненавижу!» Но никто не услышит, все будут упорно Обсуждать мой прыжок, уговаривать слезть. Господи, что же я делаю здесь?
Утомленный сиим маскарадом, я закрою окно. Опущусь обратно на свое бесконечно дно, На котором все так же темно. Глухо и тошно. Лягу спать, Но ночью, как всегда, спать невозможно…