В этих глазах вся ее жизнь, все сны из окон старинных домов видны, в узкие щелки глаз, жмурясь, последний раз, она увидит место, где оставит детство. Убегала от дождя по тротуарам мокрым, зажав подмышкой томик Набокова ребенок-девушка-женщина... старость пришла незаметно, пока причалы скрипели от ветра \"Ломает стариков кашель.. услада во сне, да и только\"- кряхтела мне вдова Ольга.. И не мила погода уже, в пыльной, затхлой комнате стучала в стены: \"Куда вы звоните?\" видела Бога, видела кровь на ладонях его шептала мне старая дама в пальто: завещала внукам квартиру... молодожены добавляли цианистый калий в графины! Это пахнет имбирем весна, тает весна на глазах и вот уже осень местами... слишком тонкие стены, слишком слабый свет сколько лет прошло? мы тени этих лет... удары хлыста-это сердце стучит, как и та мелодия, шепот случайных прохожих согреет шорох пластинки и ничего дороже нет тех старых снимков.. Где сталкер, который проведет ее в недры памяти? вернет назад в годы вешние она хотела вернуться в невинность день за днем убивая эту боль чем-то типа морфина под абажуром письма родным, далеким: \"здравствуй, мама..\" - гранитные строки сноски, и что-то там про вечную память нам ведь не остановить лед, что тает Нет не повторить, и не пытайся с этим играть.. помнишь в прошлый раз? будешь в преть знать когда твой внук кричал \"не помню, кто был с ним..\" а ты твердила, он не может быть таким, нет, закрой глаза и покажи свою ладонь- она расскажет нам историю прожитых лет тает год, за ним другой... незаменимых нет! незаменимых нет!
Всегда в 8 утра все встают на работу или учебу у всех свои дела и лишь только она, не смотря на боль в теле, встает с постели, передвигаясь еле-еле, идет в тоннели или церкви ты там можешь увидеть ее в любой из дней недели пожилая дама у ворот храма стоит с протянутой рукой, ее жизнь - драма.. не заживающая рана в сердце, ведь она пережила тех, кто называл ее мама однообразных дней тянется серая гамма ложится поздно, затем встает рано Ольга в парке у фонтана там, где пары кружат в ритме старого танго плавно на аллее влюбленных в тени старого клена совсем старая, совсем седая
Ольга Петровна моет полы и мраморные стены уверена, что ее деньги съела система вспоминает Сталина со слезами и иногда носит заштопанный пиджак с медалями но теперь все продано, как-то деньги подарены детям \"Все разворовано!\" кричит Ольга Петровна В пустых комнатах коммуналки полулюди плюют на пол, Сережа ненавидит папу Тот кричит, что сдаст сына в приют жене Ирине:\"помнишь, я и тебя подобрал в дерьме? и теперь на моей шее ты, твой выродок и твоя мать старая сука!\" Сережа перестал искать из этого ада выхода не было, нет, не было слез, просто прибавилось седых волос на головах старух голодных, вечных вдов седых, кормящих собак - поводырей на выходных..