Ты утопи меня этим августом, своей искренностью и правдой, такой нужной и страшной. Я давно перестала быть отважной, Ты знаешь... Разбей лето на миллионы осколков взглядом своих чуть пьяных глаз. Раскрывай свои карты и вынимай все свои штучки из рукавов, здесь и сейчас. Я знаю все о твоих лазейках, я давно знаю все твои хитрости, и знаю, какая жалкая твоя правда... Но это все завтра. Нет, больнее не будет, смотри, на теле почти не осталось следов. Ты просто подними рубашку и покажи, кто ты таков. Гребаный суицидник. Это как тонуть, но не умирать: ты ищешь дно, но его нет. Ты вроде кричишь, просишь о помощи, но с губ срывается только бессвязный бред. Только не ищи оправдание своей лжи в чужих губах. Слишком четок, слишком явен, слишком заметен твой страх. Ты знаешь, я так устала... Каждое утро одно и то же начинать сначала. Глотать литрами кофе, боясь заснуть. И замирать у раковины, мечтая глотнуть Еще пару десятков таблеток. И забудь, что у тебя аллергия на кофеин. Эта горькая дрянь лучше, чем приторный амфетамин. Правда? А ты когда-нибудь просыпался, глядя в окно И понимая, что тебе все равно: Сдохнешь сегодня ты или нет. Хэй, кто-нибудь, отключите свет. Я все равно ничего не вижу. Люблю, ненавижу, люблю, ненавижу... Это все гребаный круг, и в нем нет конца. Дай мне руку, только закрой глаза. И, не зная твоего имени и цвета глаз, Создавать, разрушать столько историй про нас. Наверное, стоило быть сильней, Немного грубей, скрытней... И бить больней, Чем ты меня. Прости за это. Я знаю, ты боишься меня так же, как я Тебя. Поэтому мы нырнем на самое дно февраля. Хэй. Улыбнись.