Сквозь тьму веков уходит рыцарь. Из праха создан, в прах и обращён. На вас смотрев, он не увидел лица, И вот, издав последний стон, Он рухнул на свои колени, Глаза закрыл, чтоб не открыть. И вдруг он понял, что рождён без тени И проклят одиноким жить И умереть, и возродиться, И вновь, по кругу, колесом: Из века в век всё тот же рыцарь С обезображенным лицом, Скривлённым судорогой смерти! Отринь, извергни душу вон, Прибей её гвоздями к жерди, И пусть горит она огнём! Из глаз сочится кровь, как слёзы, Течёт чумою по щекам. Сжимают руки стебель розы, Чтоб дать вонзиться в них шипам. Он обезличен, он повержен, Он втоптан с головою в грязь. И Той, которую любил, отвержен. Но вдруг какая-то там мразь Подходит тихо, взявши палку, И бьёт с размаху, словно пса. А рыцарь засмеялся – жалко Того не видят небеса: Он заливался жутким смехом, А эхо разнесло презрительный тот смех. И молния с небес орехом Об землю раскололась. Смертный грех Та мразь узрела в этом лике И убежала, бросив прут. А рыцарь закричал, и в этом крике Хлестал об землю молний кнут. Меч сломлен, щит разбит, доспехи стлели От сотен тысяч слёз, стекающих в ночи, Рассыпались и заржавели. Века им были палачи. Бродячие собаки собираются у тела, Почуяв падаль, вороны кружат над ним. Лишь, алчно ухмыляясь, тьма смотрела, Клубясь и извиваясь, словно дым. Но вот вожак собачьей своры Сомкнул на шее у него клыки, Рванул, и потекла сквозь поры, Мешаясь с грязью, кровь. Беги!!! И налетела жадным комом Вся стая. Рыцарь, чуть дыша, Вдруг захрипел и разразился стоном, А вместе с ним из горла сорвалась душа. Лежало тело у дороги, Лишь ворон сел у мёртвых ног. И молча наблюдали боги, Как в упоенье он клевал зрачок. Всё замерло, в безмолвье наблюдая: Из века в век, из года в год Тот странник не познает рая И ада… Рыцарь Ланцелот.