ну, давай. что еще рассказать тебе? что такого хотел ты послушать? как от слов, от несказанных, душно - пробить болью моей твои уши? и так давит - как будто в смоле. у нас слишком далекие души, не проснуться с тобой на заре, потому что, представь только - солнце так по-разному светит у нас, тихим камушком в стекла оконца я долблюсь. все сотрется. сотрется. к разным нас размело берегам, разным надо шептать небесам: "ох, пожалуйста, все обойдется!" ты не верь. не надейся, не думай. одинаково моет нас свет. одинаково косит простуда, одинаково радостей, бед, одинаково - ломко и глухо, потому что тебя рядом нет. и так булькает в носоглотке вся моя грязно-бурая кровь. так шатает, наверно, от водки, так же жестко, как спать на шезлонге, у меня замыкает проводку - представляешь, все это - любовь. пока мне снова пишут диагноз, отмеряют линейкой остатки, пока снова из крови заразу доставать, надевая перчатки, пока пусто - не горько, не сладко, и до тошного гадко, так гадко, я по строчке, по строчке в тетрадку утеку - вся - чернила и маркер. ветры запахи жизни уносят, от меня нынче только лишь тень. у меня слишком многого просят, и в толпе зажимают, и сносят, твои волосы - та же сирень. ты за тысячу громких ударов уже старого, чахлого сердца. и мой крик оседает паром на светящейся, маленькой дверце, я сдаю, раз за разом, сильнее. потому что под ребрами - тесно. потому что от боли дуреют, потому что во мне нету места. перешли мне свои проблемы. перешли мне свою усталость. у тебя там - диллема, диллема, у меня - снег не тает на пальцах, я еще все держусь, не сломалась. если надо - я обниму, если надо - остатки разрежу. ты меня попроси - я пойму, я уже целый год тобой брежу, я давно понимаю без слов. я - Игра из игрушечных снов. перья тычутся в грудь изнутри, колко, мягко и очень щекотно, рассекают нас вновь корабли, не дают повернуть рули - словно нет и не будет входа.
лихорадка, зараза, припадки, и у свитера ворот так узок, и на жизни - сплошные складки. мальчик мой, спи побольше и сладко, берегись от больштх нагрузок.