С садовой скамьи мох да листья смахни, Сядь, слушай мой сказ: в стародавние дни Царя дочь скончалась, юница-княжна. Расплакался царь над отрадой своей: Краса станет пищей могильных червей, На вечные канет она времена...
Просватал княжну добрый молодец Князь, В великой любви на коленях клянясь. На свадьбе гуляла вся местная знать, Но пиру конец! Как же вести страшны! Был гибельный яд брошен в кубок княжны! Князь противоядье решил отыскать...
С дружиной своей он сквозь хляби морей Отплыл, чтобы средство найти поскорей. Сквозь бури он мчится, отважнее льва, Несут его вихри к живым мертвецам, К земле, имя чье ураган шепчет сам, Под черным туманом лежат острова.
Как гончую, взявшую след, что горяч, Влечет к себе Князя отчаянный плач На острове странном, окутанном тьмой. Не слышен ни ветер, ни птиц разговор – Лишь духов усопших бормочущий хор. Вперед, мои витязи, нам по прямой!
Колючей стеной на пути нашем лес. Лязг стали, крик гнева слышны до небес – То Призрак войны показал свою власть! Здесь витязи гибнут один за одним, Скрывается Князь, вящим страхом гоним, Милей ему жить, а не в битве упасть.
Он бродит, не видя во тьме ничего, Сердитые призраки гонят его На поле, где льется луны бледный свет. Вдруг страшный монах выбегает из мглы! 'За мной! – он кричит. – Привидения злы, В сердцах ни пощады, ни милости нет!
Равны здесь все люди, никто тут не царь – Но остров стал вотчиной умерших встарь, Нам боем грозит эта мертвая рать. И если живыми мы встретим зарю, Я древние тайны тебе подарю. Сразись, коли трупом не хочешь ты стать!'
И звонкий булат в их руках засвистел, Средь белых костей и поверженных тел Отважно бьют мертвых, один и второй! Зарю ожидая, воюют впотьмах – И вот победили всех Князь и монах... 'Скорей вечной жизни мне тайну открой!'
Поведал монах дней минувших дела: 'Давно королева одна умерла, И духом поник ее царственный муж. Чтоб жизнь ей вернуть, прибыл на острова, Но зря – королева все так же мертва, А землю накрыл стон разбуженных душ.
Беду принесло колдовство короля, Услышала Смерти певца вся земля, И черный туман набежал на предел. Но духи покинули мертвую плоть, И нежитей полчища не побороть... Король, погибая, о чарах жалел.
В руины и прах обратилась страна, Громами и молнией расщеплена: В разверстых могильниках трупы ворчат, Зловещие духи летают толпой, И гибель пророчит их яростный вой, Крушение, порчу, разор и распад...'
Князь в ужас пришел и в мучительный страх, Услышав тот сказ, что поведал монах, И выдал, что он с королем тем не схож: Услышав легенду о древней беде, Не смог утаить в себе правду нигде – И сам же рассеял свою злую ложь.
Жене молодой яд подсыпать в вино Злокозненный Князь сам замыслил давно, Желая забрать себе царский престол. Не снадобьем жизни влекли острова – Пускай бы княжна оставалась мертва! – Себя он от смерти избавить пришел.
Но в смерть погружаясь на все времена, Успела промолвить проклятье княжна: К каким островам от него ни плыви, Убийцу ждет кара за горечь обид – Возмездья копье душегуба пронзит, Утонет разбойник в своей же крови...
Туман загудел, имя Князя браня. Охотница, в бледном сиянье огня, Сверкнувшим копьем протаранила грудь. Земля раскололась под ним, грохоча, И в сумрачный сон приняла палача – Проклятье княжны не дано обмануть.
Терзаясь от боли, он рухнул во тьму, Корону надеть не придется ему. Зарытый в глухую утробу земли, За женоубийство свое поплатясь, В плен вечного мрака отправился Князь, Куда его ложь и обман привели.
Но мертвенный свет в его ложе проник, И княжья душа вознеслась в тот же миг, Но это терзаний был новый рубеж. Пришел Страж цепей, скаля призрачный рот, Под крики Певца, что о смерти поет. 'Отдай свою душу', – сказал изверг Треш...
Есть в участи княжьей для всех нас урок: На те острова ты не плавай, дружок, Цени в этой жизни веселье и смех, Пусть полнятся только добром твои дни, От зла свою душу подальше храни – И помни, что смерть по итогу ждет всех...