Для чего тебе сердце, потерянный путник? В полумраке холодной и зыбкой ночи В никуда безразлично уходят минуты, Ты не знаешь ответа? Тогда помолчи. Помнишь, стража пришла, и забрали что было До последней монеты, хамя и грубя: - В ту минуту печали не сердце ли ныло? Не оно ль довело до разора тебя? Помнишь нищих, которым давал подаянье, Неумеренно щедрой хозяйской рукой? И к тебе возвратились благие деянья Их же грязной и серой холщовой сумой… Ты, владевший богатством, остался без крова: - Всё имущество взяли в казну за долги, Все ошибки-провинности сердца живого Ты не ведал, что разум и чувства – враги. Петер Мунк, я даю тебе новое сердце, И, в придачу к нему, золотых без числа! Вволю пусть надивятся Шварцвальдские немцы На удачу, что деньги тебе принесла. И к тебе на поклон, скомкав старую шляпу, Вереницей потянется страждущий люд За деньгами взаём, ибо эти растяпы По велению глупого сердца живут. Каждый гульден теперь превратится в десяток, И умолкнут, прервав начинавшийся пир, Те, кто раньше с надменным презреньем смеялись Когда угольщик шёл в чистом платье в трактир! Всё до слова сбылось в предсказаньях Михеля… И теперь уж не угольщик, первый богач, Не считаясь ни с чем, шел к назначенной цели Наплевав на мольбы должников и их плач. Вид голодных детей вызывает лишь скуку, Нищих гонят собаки с резного крыльца... Подаяние кладя в материнскую руку, Облегченно вздыхал, что в живых нет отца. Взяв прекрасную девушку в верные жёны, Погубил её счастье, её ли вина, Что от этих богатств не считала греховным Поднести старику полный кубок вина. Но холодное сердце не знает пощады, И за поданный нищему хлеба кусок Получила сполна, по заслугам награду, Муж ударил резным кнутовищем в висок… *** Год за годом прошли в кронах Черного Леса; Солнце снова садилось у старой сосны, Черный уголь дымил и цвели эдельвейсы, Но случалось ли так, что грехи прощены? Ели мягко шумели, кричала кукушка, Луч заката играл на прибрежном песке… И, обнявшись, сидели старик со старушкой, Он её целовал в давний шрам на виске…