Я верил, что всё было именно с первого взгляда, Когда впервые во мне зазвучала гитара, Когда от нежности робкой дрожали тонкие струны, Лелея тонкое чувство, рождая плавные звуки. Когда твой голос пронзал порой всей тонкости слух, В груди захватывало тот час трепетом дух. И мы пылали в утопии нот шестиструнной, Взаимно желая, чтоб сон этот был непробудным. Не видя лица, лишь под лаской души эти песни, Мой резонатор усилит эффект в этой комнате тесной. И свет сафита, озаряя нашу тонкую форму, Даст всем понять, что на сцене мы пели вдвоём. И вот уже эпилог, моё финальное соло, Но ты плавно прешла с мажёра в минор, Сыграв посление ноты, пропев последнее слово. Ты положила гитару, запрятав в чёрный чехол.
пр.
Спой ещё, чтоб прожить, Не дай нам вновь растаться. Стой, не надо спешить, Прошу ещё останься! Но меняем тона В душе своих звучаний, И последний аккорд Ревёт моей гитары.
Теперь один в темноте и мне так тесно и грустно, Мне теперь на душе, как в моём корпусе пусто, И так как ты уж никто не проявит заботу, Эту пыль на плечах не сдуют, да кому уж охото? Так как ты не сыграют, старамодна пластинка, И ты прости что не скрипкой, я пытался красиво Прозвучать очень звонко, а главное плавно, Но актавы, увы, была высокая планка. Много лиц, много песен пытались сыграть Оды к чувству, но струны хотели рыдать, Словно лопнуть от боли, потеряв прежний строй, Грубо клацая громко грубой рукой. Я расстроен и звука не будет теперь Тот, что прежде от той, кто могла бы согреть, Кто как раньше мне снится порою ночами, Где чуть слышно ещё напевает гитара.