А у Лилички рвется коса до пояса Роза красная в волосах. Мне даже глянуть на Лиличку боязно, Не то, чтоб ладони лобзать. Она шагает по каждой площади, Как по Красной. Каблук трещит. Была бы иная, жилось бы проще мне: Семечки, сырники, щи... А у Лилички нежность руки проклятая - Поллуны таращусь в окно И вою. Трахея забита кляпами - Глубочайшая из всех нор. Тосковать, в каждой рюмке спиртово плавиться: Кто ласкает ее - гадать. А она - и умница, и красавица, Строптива не по годам. Стоп, машина! Я - под колеса бревенчато, Но великоват для авто. Не лечится эта зараза, не лечится. Ни в этой жизни, ни в той. А у Лилички брови вразлет по-летнему, И Арбат истоптан до дыр. В кистях грабастаю два билетика, Глотать мешает кадык. Я бросался здороваться с незнакомками, Драться с мальчиками в "пежо" - Она не пришла. Циферблатик комкался. Револьвер эррекцией жег. И потом, коробок черепной разламывая, Пуля видела наперед: Не пришла на Садовое? Это не главное. На похороны-то придет.
Вот и памятник. Двух штанин бессилие, В мерополитене - бюст. А у Лилички платье синее-синее. До сих пор ослепнуть боюсь.