Из всего, что осталось у нее в целом мире, Есть лишь куколка ее ребенка и ничего больше. Кого юная мама должна любить, Кто даст ей ответ, кто? Она заперла дверь на замок и засов, И как она делала раньше, она кладёт снова В эту пустую, пустую, пустую колыбель Своего фарфорового ребенка. Стены и потолок искрятся от холода, В окне торчит связка соломы. Она "надевает" улыбку как украшение, Чтобы и ребенок также улыбнулся вместе с ней. Но малютка плачет. Ее мечта Похищена из протянутых рук. Больна ли она, не дай Б-г? Горе мне, как горит ее лобик! Касаются мамины губы лба: - Хватит, хватит, Ханеле, не плачь, Злой волк может услышать. И слезы душат ее. Мама приложила Ханеле К сладкой груди и укачивает ее. Она дает куколке сосать грудь: - "Ай-лю-лю, моя дорогая, ай-лю-лю". И малышка сосет. На ее губках Пузырится пена И засыпает она, убаюканная, с улыбкой, Только веки едва-едва дрожат. Засыпает и мама рядом со своей красавицей, Но вдруг будит ее крик: Не стало связки соломы в окне, И, как звезды, внутрь падает снег.