Во тьме в тиши ночных небес Луна тихонько проплывает. К воротам древним крепостным Неспешно рыцарь подъезжает. И там стучится в двери он, И старый рог с седла снимает. И поднеся его ко рту Движенье в замке замечает. Нет, то не ветер шелестит - Осенний лист с ветвей срывает. То пьяный кнехт, икая в ночь Тихонько к двери подползает.
«Какого чёрта? - Кнехт орёт, - Ты бродишь по ночам? Все в этом замке спят давно! Ты учинил бедлам!!!» Язык от наглости такой у рыцаря отсох, И наебнулся он с коня и долго встать не мог.
«Как, кнехт, ты, пьяная свинья, сказать такое смог??? Я в гости в этот дом пришёл!» - И затрубил в свой рог. Кнехт звука громкого не ждал – усрался восемь раз, И в лужу рухнул со стены, разлив при этом шнапс.
«Воитель, ты трубить горазд, но лучше отойди! Не то с дерьмом я накручу на мост твои кишки!» Хотел уж воин отскочить – запели ворота, И прищемило ему хуй, зажавши край килта.
«Ну что ж ты делаешь, урод?!!» - Воитель стал кричать. И сунул между створок меч, чтоб хуй себе разжать. Сумев себя освободить, он к лесу побежал, И долго вепрей и лосей он воплями пужал…
А утром, только рассвело, запели ворота, И ветер ласково играл обрывком от килта.