Народ не любит царей и цариц, В нем зависть сильней, чем голод, Жрецы делят власть и любовь юных жриц, Египет, как чаша, расколот.
Мой Цезарь убит… Он был слишком хорош Для жизни, где все продается, Мой символ – змея, яд вернее, чем нож, Если мастер за дело возьмется, Мой символ змея – яд надежней, чем ложь, ложь, ложь, ложь, Он сильным всегда достается…
Но мой час еще не настал, Я жива, я пока Клеопатра, Но мой час еще не настал, Я жива, я пока Клеопатра!
Не надо считать, кто был мною любим – Мир праху, телам достойным, Но рухнет от мести богов подлый Рим, Возрадуйся, бедный Антоний!
Чуть позже, любимый, но сгинут в огне Продажный сенат и воры, Пока же пусть топит гордыню в вине Народ, на злословие скорый.
Мой символ – змея, яд кинжала верней, верней, Достанет и в храмах и в норах…
Но мой час еще не настал, Я жива, я пока Клеопатра, Но мой час еще не настал, Я жива, я пока Клеопатра!
Река моя, Нил, Восходящее Солнце, Река моя, Нил, нам расстаться придется.
Тростник шелестит, поклоняясь Восходу, И тени бросает на вечную воду, Я в белых одеждах плыву, улетаю, Вернусь ли на землю, не знаю, не знаю… К воротам Озириса, все отрицая, Я в белых одеждах плыву, улетаю… К воротам Озириса.