Кудри твои цвета белого льна, Синь бескрайняя тонет в глазах, Пряжу прядет для тебя тишина, И огонь высекает гроза.
В утренних сумерках звонкой весной Мы бы всюду бродили с тобой, В дар небеса поднесли бы покой, Но звал меня к себе Каркассон, Призрак давней мечты Каркассон.
Не верь, милый, скальдам, Поющим о Каркассоне, Это даже не узорчатый камень На покрытом вереском склоне, Это не город, белей снежных далей, Там нет колдуньи-подруги печалей, Там нет потока любви и бессмертья, Что способен зажечь каплей мертвое сердце.
Но взял я свой меч и позвал всех друзей, В путь отправились мы на заре, Шли против Рока и воли людей По чужой и горящей земле.
Шли за волшебной мечтой, побеждать… Я лишь один остался в живых, И продолжал, как безумный, искать Каркассон мой, загадку Судьбы.
Не верь, милый, скальдам, Поющим о Каркассоне, Это даже не узорчатый камень На покрытом вереском склоне, Это не город, белей снежных далей, Там нет колдуньи-подруги печалей, Там нет потока любви и бессмертья, Что способен зажечь каплей мертвое сердце.
Счет я теряю я и дням, и годам, Смерть змеею ползет по пятам, А в небесах надо мной Каркассон – Тени башен и шелест знамен.
Опять струны скальдов Поют нам о Каркассоне, Да, я вижу узорчатый камень В кольце надоевших бессонниц, Милый мой у реки, что дарит бессмертье, Он печален и хмур почему-то, Но молчит его храброе сердце, Он волшебною сетью опутан.