Обезглавленные несущие смерть и несчастья – они Аманодзяку. Несут в шкатулках свои головы. Шеи так зудят! Зудят! Зудят! Обезглавленные несущие смерть и несчастья - они в Намицуки Давно гниют в земле, сами того не зная. Шеи так зудят! Зудят! Зудят! Сияют глаза головы крестьянской из-под глади воды пруда Посмели насмехаться над их могилами, Заплатите своей жизнью. Обезглавив крестьян-невежд, Они, желая постигнуть тайны любви, Ждут с нетерпеньем ночной обход. Иди же сюда. Здесь наше особое место Загляни сюда. Здесь надругательство презирают и ненавидят За несколько золотых монет, мы разливаем по телу всю свою боль. Даже если нет тела, то голова всегда в почёте. Немой кот-чудовище, желающий плоти – играет с едой, но не ест Безликая госпожа любуется на фейерверки Для праздника она уложила волосы в причёску, но её кимоно потерял цвет Посмеешь насмехаться над её могилой, Заплатишь своей смертью В жуткой манере слышен смех, когда режут тебе шею. Где покоится моё тело? До слуха доходит плач кота. Гончая, кот ночной, Кицунэ, и также я. Этими глазами выслеживаю жертву. Убиваю взмахом своей руки. Всю ночь, на футоне, познаём мы близости блаженство Всю ночь, гуляя, продаю своё я тело Образ смерти оказался девушкой, которая режет мне шею. Чья же эта была дочь, лицо которой я помню? Взгляни же и смейся Не находишь ли смешным, что зудит у меня голова, которой нет? Иди же сюда. Здесь наше особое место Загляни сюда. Здесь надругательство презирают и ненавидят Можно ли нам заглянуть в наше особое место? Даже если нет тела, то голова всегда в почёте. Танцуй, танцуй, кричи и танцуй же На сцене залитой кровью танцуй Обезумь, обезумь, танцуй, обезумь вконец! Смейся, смейся, умри и смейся же На своей же брачной ночи смейся Обезумь, обезумь, смейся, обезумь вконец! Рыща по земле это проклятое место, я танцую. Заметив друг друга на этом месте, мы взаимно улыбнулись. Всю ночь, на футоне познаём мы близости блаженство Во тьме ночной труп свой гляжу, лежащий в доме моём