Am.................................................F Над моей колыбелью склонились вина и боль, ......Dm............................................E ухмылялись парки, отрезав мне нить под ноль, ......Dm.........................................G завязали узлами, искорежили мне судьбу, ..........F.........................................E прикрутили обратно: тащи вину на горбу. .........Dm..................................G Я судьбы такой желать не стану врагу. .......E....................................Am Но поделать с нею сам ничего не могу. ............Dm.......................................E Хоть бы кто нашелся сильный и встал за моей спиной, .........F.......................................E чтобы вечной боли моей подарить покой, ........Dm.................................G чтобы мог меня самого за меня простить .....F...................................E и развить обратно в линию эту нить.
(Дальше аккроды повторяются как с пятой строчки) .........Dm..................................G Чтобы дал свободу и душу омыл в любви, .......E....................................Am только где же такого взять - зови не зови, ............Dm.......................................E не поможет, плачу за то, что сам натворил, .........F.......................................E не смогу идти - поползу, пока хватит сил. ........Dm.................................G Лишь надежда греет, что дни мои сочтены. .....F...................................E Am А минуту слабости брошу в копилку вины.
Но прорезал вину и тени зеленый свет: не старайся, мальчик, ты сильный - но шансов нет. Не надейся, что все исправишь, меня простив, - ведь и я, и парки боимся решений простых. О своей судьбе позаботься сначала, малыш, ты же сам на ниточке тонкой давно висишь. Но бросает вызов судьбе нахальный юнец, обещает совместной сказке счастливый конец и хохочет, дерзкий, в лицо судьбе и богам: "Раз ты мой, теперь тебя никому не отдам".
(А здесь снова как сначала) И чихать хотел он на парок и приговор, на мои тирады про мозг и про Гриффиндор, на угрозу смерти, на грязь и на боль войны и на ставший давно привычным комфорт вины.
И от этой наивной смелости я и сам заразился дурацкой верою в чудеса. Разделенная ноша давит слабей плечо. Так что мы еще поторгуемся - что почем.