Рассвет. На веранде холодно. Ты нервно растираешь ладони, в попытке их согреть, а я слежу за этими движениями, продолжая делать вид, что читаю Бродского и ты мне не интересен. Мое дыхание спокойно, однако когда ты чиркаешь спичкой и немного щуришься, я ощущаю, как меня затягивает в твое горло вместе с дымом и я лечу по сложным траекториям, наблюдая, как быстро течет кровь внутри. Дым выходит наружу спустя несколько секунд, а я остаюсь, запутавшись в альвеолах, но так даже лучше — здесь я ближе к твоему больному сердцу. Это чувство не имеет имени. Ты знаешь, я ведь люблю давать имена вещам, но вряд ли имею право давать название чувствам — это кто-то когда-то уже сделал за меня.
Мы говорим перебивая друг друга, не делая пауз, так, что язык заплетается и слова получаются похожими на комочки манной каши. Когда я вновь смогу вернуться к Бродскому, солнце уже будет парить над горизонтом, однако, мы так и не скажем ни одной фразы вслух. Абсолютное молчание, молчание — длинный и сложный разговор. - Знаешь, я уверен..Можно все. — Ты говоришь это перед тем, как уйти.
Я медленно закрываю глаза, а потом резко их открываю, в надежде сосчитать количество ярких пятен. На удивление их не так много, всего лишь одно. Что бы я не говорила, ты никогда не поверишь, что я видела цвет твоей души.
Слова достигли цели. Оно не такое банальное, как любовь или ненависть, оно — Циклон.