Мне было пятнадцать. Шел две тысячи второй Мне мама запрещала поздно приходить домой Но я уже познал таинственный мир прогрессива И знал, что прог не только сложно, но и красиво. От друга друга моего отца таскал я диски Мучал получасовыми эпиками близких От низких частот гудели стены, пол Это был мой вызов, это был мой рок-н-ролл. Пока мои ровесники молились на Слипнот Я общался с Джоном Зорном, и он сказал, что я задрот Для меня не было нечетного размера Я свободно танцевал под семь восьмых, для примера. Я никогда не забуду это лето Самым попсовым, что я тогда слушал, было вот это -
Пока все ждали нового альбома Линкин Парка У меня уже была на компе с авангардом папка Широкие штаны, гитара Ибанез - Я не выкупал прикола, и туда не лез. Я снимал Петруччи нота в ноту, отвечаю! Для меня сыграть "Metropolis" - как выпит чашку чаю Скучаю. Дрим Театр уже не торт Задрали с плагиатом, тырят тупо вплоть до нот! Лето дветыщитретьего. Немного попустило Я на нео-прог подсел, вот это, браза, сила! "Lavender's blue, dilly-dilly, Lavender's green!" (из песни Мариллион) Фиш поныне мой кумир, обожаем и любим Никого и близко не поставлю рядом с ним. Пост-рок, дум-дэз, стоунер-дум, сладж, скримо Музыка с душою котировочна и любима Если ты не сноб и не факер, броу Зацени, как льются рифмы, как качает флоу. Слушать можно что угодно, не мигая веком Главное при этом оставаться человеком Не слиться с серой массой в краю вечной мерзлоты где правят секс, сон, еда, выпивка и мечты