Силы теряют свод без веры на постое вбитой! Я кот, который ссал на боты голубой элиты. Здесь проще хапнуть липы, чем выскочить с орбиты И под гранитным монументом заложить забытым.
Ползут сквозь пальцы слёзы перелётных птиц. Мы повышали дозы, чтобы не падать ниц. Небо единый козырь нашей свободы борзой, Ради которой выгружали с материалом возы.
Я кот, который незаметно оказался босым, Спустив на связку книг свои родные кроссы. Время долбило по мозгам, но мы смеялись слепо, Чтобы не чуять той тоски, что обнажалась в депах.
Своё сводя к откосу желаний желчных боссов, Мы опыляли из рояля все районы прозой. Но по чужим статьям менты нас объявляли в розыск, Чтобы мы крылись по углам от этих тварей в россыпь.
Я без обиды зрел на жизнь сидя в своей фуфайке, Пока мотали виражи над моей башней чайки. Былое тлело пеплом и завевалось нордом, Я выкупал за всё, читая ваши жабьи морды.
Старик у моря что-то бормотал про волю. Он сравнивал таких, как вы с застольной молью. И он не бредил! Нет! Он говорил по факту. Я после в том не раз сходился с его взором, братка.
Город давно не манит нищих его гулким шумом. Я кот, который заплутал не там, обросший в думах. Хрусталь пустой ночи меня не оградил покоем, Он только выманил на путь с чарующей тоскою.
И я побрел за ней, глотая пыль малых осколков. По кромке края, для босоты, одиноким волком. Под стопами снег таял, меня собой питая. Я кот, который обошелся без подачек с паем.