Горный Китай, монастырь Чжоан-Чжоу, год от Рождества Христова 2004-ый. Некто спросил Лин Цзы, что есть мать. И мастер ответил: "Северный и южный мосты есть мать. И шина есть мать. И ещё два десятка конденсаторов есть мать. И много чего ещё есть мать. Когда сосредоточенным сознанием ты влезаешь в системный блок, пытаешься найти все эти детали и привязанности, и не находишь их, видишь лишь стоящую за ними пустоту, когда все привязанности обрезаны, это и называется - убить свою мать".
Я сомневался, признаюсь, что это сбудется с ним: Что он сожжёт её дотла, оставшись живым, А ведь казалось, что он круче в железе, чем иные в софтах! Короче, утро занималось и пора было спать, Но эта сволочь собралась в компе чего-то паять. И лишь по запаху дыма я понял: он убил свою мать.
Когда я выскочил из ванной, сжав отвёртку в руках, Он под кровать пихал паяльник, грохоча второпях, И что-то плавилось, шипело, и пластмасса начинала вонять. Я посмотрел в системный блок - в нём искры бились ключом, И я был злее, чем я есть и чем я буду ещё. И я занёс над ним отвёртку, ибо понял: он убил свою мать.
И время встало навсегда, поскольку время стоит. Он что-то жалобно пищал - Винда, мол, вечно висит... И он решил тогда, что это глюк железа - надо комп разобрать. И он заваривал слот, пилил PS пополам... Я до седьмой коленки проклял всю семейку к чертям, Особо тёплыми словами поминая, разумеется, мать. И он терзал несчастный слот, пилил PS пополам, А я уже три раза проклял всю семейку к чертям. И я сказал ему: "Убивец, как ты мог - она же всё-таки мать!"
Он виновато улыбался, я отвёртку поднял. Он лепетал: "Но ты ведь тоже этот комп разбирал!" А я орал, что это просто, но в десятки раз сложней собирать! И я ударом прекратил наивный ламерский бред, В конце тоннеля он увидел ослепительный свет. Его ответственность отныне безмерна: он убил свою мать. И я немедля прекратил наивный ламерский бред, В конце тоннеля он увидел ослепительный свет. Его ответственность безмерна, он свободен, он убит, твою мать!
В системном блоке заворочался проснувшийся флоп, А я смотрел в его отвёрткой продырявленный лоб. Я был доволен - месть свою я совершил. Во мне цвела благодать. Я наблюдал картину мести будто бы в полусне И кровью вымазанным пальцем написал на стене Большими буквами зловещие слова: * ** ** * ! А он лежал и улыбался мне, как будто во сне, И кровью вымазанным пальцем я писал на стене Корявым почерком четыре страшных слова: Он убил свою мать.