официальная группа композитора Михаила Чекалина: http://vk.com/mikhail_chekalin
Наталья Власова, засл. артистка РФ - чтение, музыкально-драматическая декламация. Михаил Чекалин - композиция, аранжировка, исполнение, звукозапись и сведение
\"Страстной Бульвар, 10\", Выпуск № 6-126/2010, \"Что такое есть пО?\"/(арт-проект М.Чекалина) (продолжение)
Однако здесь Михаил Чекалин прочитал поэтов по-своему. Он подчеркнул в их творчестве не юмористическое «шаловливое» начало, а онтологически важный трагический разлом сознания. И если поэты эти участвовали в десакрализации культуры, то наш композитор, с его слов, фактически деанекдотизировал их. Вот что он сам говорит об этом: «По поводу обэриутов то и дело приходится сталкиваться со стереотипом распространенного и ложного представления о них как о чем-то отдаленном от серьезного и драматического настолько, насколько это вообще возможно, чтобы не сказать и вовсе ассоциируемом с анекдотами, например, когда Хармса в многочисленных за последнее время изданиях рекомендуют как писателя-юмориста. И вот что характерно: с подобным вульгарным истолкованием творчества обэриутов (если бы только одного Даниила Хармса) можно было бы, поежившись, и смириться. Но если фильтр восприятия угадывает только юмористическую составляющую (каковая блестяща вполне сама по себе), столь присущую Хармсу, что делает его популярным в глазах не самых взыскательных читателей, то ведь приходилось сталкиваться со столь же непритязательным мнением и со стороны представителей самых что ни на есть культуро-обязывающих профессий, к примеру, режиссеров, преподавателей вузов. И уж, конечно, юмористическое отношение к серьезному знакомству с творчеством обэриутов, как, например, Александра Введенского или Игоря Бахтерева, не приведет. Уместно, полагаю, вспомнить факт из истории советского искусства 30-х гг., когда Сергей Эйзенштейн употребил слово «ДЕАНЕКДОТИЗАЦИЯ» применительно к Джойсу, которого он крайне высоко ценил как новатора первой величины. Я полагаю, что Эйзенштейн не подозревал о существовании текстов обэриутов, чьи судьбы, будучи еще не оборванными физически, имели не менее печальный удел неизвестности и неопознанности. Но я уверен, что слова Эйзенштейна о Джойсе можно вполне отнести и к его гениальным современникам и соотечественникам: «деанекдотизация и непосредственное выявление темы через сильно действующий материал. Совсем стороной от сюжета, только еще из добросовестности фигурирующего в произведении». Что ж, в полной мере согласен с данной формулировкой, и не только по отношению к Джойсу».