Вздрогнут скулы, В последний раз в душе от чувств ни грамма. Пусть даже стали параллельными кардиограммы. Ты мой посредник в скорой. Метод жить и способ сдохнуть. Глаза сомкнёт. И станет боль моим последним вздохом. Все наши "я и ты" мы ненавидим так вдвоём. Сжимает рёбра. Так давай вдохнём. Оставь как можно больше шрамов. Задержись подольше. Чтобы наш маленький космос не раздавили подошвой. Мне каждый шаг до боли. И как дышать тобою? Буду жадно волю Поглощать, Пока душа довольна. Прощай до войн. И мне стать другим, как ни крути. Лишь бы горел, не угасая, огонёк в груди. Я по правде буду рядом долго, как пиздатый друг. Самый милый из твоих придурков, зато лести ноль. Помни, что вся искренность в кругу моих бездарных рук, Что навеки замкнут между пальцев за твоей спиной.
Нам больше незачем взлетать. Ты задержись. Чтобы в макрокосмосе Моем Снова проснулась жизнь. Заполним лёгкие. Запомни, мы далёкие. Не друг от друга. От других. От других.
В потерях лет сто Ждать и терпеть, вздох Так редко. В этот миг Проснется рстоун Во мне. Нет строк, Чтоб описать восход В моих сердцах, Только б успеть, ибо потом Ты арестован. Нашим городам - тепло, Хоть я в них апатрид и враг, Но как-то ты вызваниешь В три утра. Под трипом мрак - твой взгляд Пытливый - трибунал. И страх по Сартру прибывал И вот, последний с могикан, Хоть я меняюсь многократно.
Двенадцать ангелов на моих крыльях, Я рву все связи, чтобы не остаться арлекином. Тишина под килем, Но безглавый спрут тянет свои восемь. Замри, ойстер, не забыть остров, где мы рядом На могильных и кухонных, Там без вариантов нету меланхолий комнатных, И крематорий нас сжует, как королевских подданных. Так почему я до сих пор на дне?