В холодный вечер ноября, С женой домой я возвращался, Вокруг темно, ни фонаря, И сзади чей то звук раздался. За нами шла толпа ребят, Лишь силуэт тень оставляла, От ярости горел их взгляд, И маска лица закрывала.
Они догнали нас в два шага, Преградой встали на пути, От страха вся моя отвага, Осталась где-то позади. Мне руки к телу привязали, Не мог я двинуть и ногой, Смотреть на шоу приказали, И двинулись к жене стеной.
Она стояла и смотрела, Глазами полными мольбы, Как будто мне сказать хотела, Что не избежать беды. Подонки-сволочи раздели, Мою красавицу жену, И с наслаждением смотрели На ангельскую наготу.
Я словно в каменных оковах, Застыл в плену своих врагом, И только ненависть в основах, Нас разделяла в семь шагов. Подонки сняли свои маски, Жену ласкали кто как мог, И через час совместной ласки, Настал и мой для казни срок.
От ярости пылал мой разум, Готов убить я всё и вся, И лишь в тумане слышу фразу, Что будет пухом мне земля. И в тот же миг ножом холодным, Остановили жизнь мою, Кровь хлынула ручьём свободным, А я кричал жене ЛЮБЛЮ.
Она в слезах врагов просила, Не трогать больше ни кого, Они ушли, она всё выла, Луна лишь видела то зло. Моя душа парила в небе, Покоя так и не нашла, И мёртвый я очнулся в гробе, Для мщения пора пришла.
Нашёл я каждого подонка, Кто в поздний вечер ноября, Имел мою жену с издёвкой, Я всех вспорол на части рвя. Я всем воздал за свою смерть, За честь жены, за справедливость, Не смог сквозь пальцы я смотреть, Как по земле гуляет низость.