я — поисковый запрос. брошен на произвол судьбы в божественный гугл демиургом-самоубийцей и неудачником. космос в иллюминаторах давно не отличаю от апатии быта, сублимат из еды и идей давно не отличаю от пластика.
мой кислород, как и я, свободен только в пределах привязи, мой маленький муравейник учит меня быть ответственным, человек ежедневно служит приютом тысяче личностей, и для каждой из них состояние сна — демо-версия смерти.
дорога возникает под ногами идущего в ночь, образуя млечный путь, свернутый в ленту мёбиуса. мой же путь — не признавать ни доброго, ни порочного, я — нейтральный заряд, забытый каждым из полюсов.
и до разрыва этого круга остался всего один провод, но он оказался толще всех субатлантических кабелей. чужие идеи экспансивным снарядом насквозь прошили голову, и задели там что-то. теперь я не стану даже мечтателем.
я — поисковый запрос, брошенный в свободное плавание. Мифы Новой Земли не дописаны, остались только грязные очерки. в моем космосе я не знаю иного создателя, кроме усталости. кислород вытекает наружу. игра окончена.
и я лягу в невесомости камнем и даже не буду сражаться: игра не стоит ни воска, ни свеч, дешевая монополия. моя вера в человека основана на эффекте плАцебо, моя вера в человечество -- на стокгольмском синдроме.
когда я уйду, за собой не оставлю ни великих мыслей, ни чада: я растил древо жизни, пожинал плоды древа висельников. и внутри лабиринта без стен даже ледяное молчание в ответ на мой крик будет просто избыточным.
просто избыточным.
________________________
я — поисковый запрос, наделенный зачем-то жизнью, наделенный зачем-то разумом, и немного нелепыми крыльями, мой крик еще не дописан -- молчание заполнит пробелы, моей новой землей, новым домом, уже стало небо.
я лежу во ржи и над пропастью, словно мифический холден, я — поисковый запрос, талантливо переведенный на каждый из языков всех необъятных вселенных. я существую везде, вижу каждый из переломных моментов
истории, тогда к чему эта телесная истошность? проиграв, отпустив веру в свою незаменимость и миссию, и позволив остаткам памяти стать небесною пеною, кажется, я наконец-то достиг места своего назначения.