В эпоху эллинизма и владычества Рима музыка постепенно лишилась своего сакрального и этического смысла и стала служить развлекательным целям, утратив свою сдержанную классическую красоту и наполнившись внешними украшениями. Мыслители того времени, такие как Плутарх и Клавдий Птолемей, сокрушаются об этом и обращаются к музыке прошлых времен как к прекрасному недостижимому образцу, а такие авторы как Филодем из Годары (I в до н.э.) и Секст Эмпирик (II в н.э.) вовсе отрицают способность музыки как-то действовать на человека, кроме простого развлечения чувств. Тем не менее, идея об онтологическом и этическом значении музыки, идущая от древних греков, оставалась жива: будучи истолкована в христианском ключе, она господствовала в Европе на протяжении средневековья до начала Нового времени, пока не была постепенно вытеснена на второй план в 17-18 веке теорией аффектов, согласно которой цель музыки не в отражении объективных законов мироздания, а в изображении субъективного мира человеческих чувств. Такое понимание музыки, особенно характерное для 19 века, сменилось в двадцатом веке возвращением многих композиторов к античной идее о ее общемировой внечеловеческой природе. Реконструкции античной музыки, приведенные выше, могут составить о ней лишь приблизительное представление. Живую традицию музыки Древней Греции можно услышать в православных храмах: церковные песнопения имеют свои корни в античности и меняются очень медленно, особенно это относится к восточной христианской музыкальной традиции, поскольку она более консервативна, чем западная.