Только пепел знает, что значит сгореть дотла. "Но я тоже," - скажу, близоруко взглянув вперёд. Не всё уносимо ветром, не всё метла, широко забирая по двору, подберёт. Мы останемся смятым окурком, плевком в тени под скамьёй, куда угол проникнуть лучу не даст. И слежимся в обнимку с грязью, считая дни, в перегной, в осадок, в культурный пласт. Замаравши совок, археолог разинет пасть отрыгнуть; но его открытие прогремит на весь мир, как зарытая в землю страсть, как обратная версия пирамид. "Падаль!" - выдохнет он, обхватив живот, но окажется дальше от нас, чем земля от птиц, потому что падаль - свобода от клеток, свобода от целого: апофеоз частиц.