Глаза птенцов, не успевших появиться, никогда не откроются, из черного чрева выпускают птицы, никогда не оживущие плоды смерти, похоже, это занавес истории города, распускающиеся красным деревья смерти. Бетон и пластик шумного города превращается в рощи, наполненные криками, люди на улицах становятся пеплом, и даже время, время плавится под гнетем прозрачных теней механических стай.