Среди границ пустой и ничейной галактики на одной никчемной и никому не нужной планете, где стареют родители, пока дети собирают фантики, я пробовал, что такое - изнутри умереть, и у меня все в принципе получалось неплохо довольно-таки. Жизнь уходила болью башки и дымом сигарет, от которых ржавеют нервы и легкие. Твое мнение было более, чем верным, когда ты мне рассказывала, что все в мире обычное, и души людей - как вода, они все утекают со временем. Но я все равно тебе не поверил бы. И буду стоять на своем до самого конца, до конца моих дней на земле, собирая по кирпичикам разрушенных детских домов свое счастье, как мозайку с узором да Винчи. И, как мне привычно, я в 5 утра выйду на лоджию в сумраке, наполню ядом восходящее солнце моего заката, Оно такое большое и такое круглое, ему плевать оно не чувствует, что мы не спим уже семеро суток, и я наберу тебе опять, повешу язык на плечо, как собака, уставшая от бесконечного бега вокруг да около, и расскажу, как прекрасен туман, что как море, в котором я потерпел крушение, утонув в тебе полностью. И мои мечты, да мечты, они подобны пеплу в холодную зиму, если прикоснешься - улетят и растворятся, заведомо зная, что ты не сможешь их собрать по крупинкам, что ты слишком ленив и убитый. Фонарь в окно смотрится. Я приглашу тебя на кофе с печеньями, а ты ответишь, что я не твой формат, и тебя держат в плену отношения. Да, я неудачен. Но быть может в этом мой талант прекрасный? Я буду делать все наоборот, чтобы выходило хоть что-то. Напрасно ты смотришь на небо, с него не падают звезды, тем более. Загадай желание, когда с балкона шагнет еще один миром уволенный, Ведь это так прекрасно - испытать чувство полета на секунду всего лишь и оставить след после себя, пусть и не в истории, а на тех самых кирпичиках разрушенных детских домиков, из которых кто-то после тебя соберет свое счастье по-новому. Соберет свое счастье. По-новому.