после скотовозок раскалёнными ноздрями вдыхая аммиак подземных переходов, я готов обнять бродягу, что замертво храпит в собственной блевоте, если только он холодный. и, двигаясь в измученном летом долгожданным мокром потоке со скоростью улитки, я хочу облизать в нужниках общественных каждый сантиметр прохладной плитки. мокрые глаза щипет от соли. город Москва! из тебя бы прям в море. лето две тысячи десятого года выжигает ожоги в памяти народа.