В свете софитов нам порой ничего не видно, Но чётко видим свою жизнь под ночным фонарём. Цепляем мысль, которая под слоем грима, Которую не видели, даже днём с огнём. Ловим попутный ветер, в надежде о переменах, Но разрываемся на части, почувствовав холод. Но не он виноват в этих обидных изменах И совершенно не он пробудил в людях голод. Можно пенять на судьбу, на тех, кто бросил когда-то Пенять на что угодно, позабыв о собственном "я". Позабыв о том, что в наших руках были карты И нашими руками затянута эта петля. А он, до боли верный, был всегда где-то рядом. И морским бризов веял, освежая наши лица. А что теперь? Провожаем чужеродным взглядом В сердцах подумав, что он наш холоднокровный убийца.
Пропускали свои дни, как в пятницу за стойкой. Не смотрели вперёд, надеялись на детское чудо. Но между завтра и вчера оказались прослойкой, Превратив сами себя в испорченное блюдо. А он, как ангел-хранитель, всегда мчался на помощь, Получая в ответ пинки и затрещины. На каждого из нас он навесил клеймо "сволочь" И теперь все на его виселице подвешены. Вот она справедливость. Вот то, что мы искали. Без суда и следствия всё встало на места. Он был Иисусом, но ушёл и теперь не с нами, И наши трупы теперь распяты на крестах. Ветер стучал в лицо, в попытках найти понимание Но напоролся на нож и расплылся в улыбке. Тихо прошумел своё последние желание И нам теперь самим платить за свои ошибки.