Петух зарю высекает, звеня кресалом каленым, когда Соледад Монтойя спускается вниз по склонам. Желтая медь её тела пахнет конем и туманом. Груди, черней наковален, стонут напевом чеканным. - Кого, Соледад, зовешь ты и что тебе ночью надо? - Зову я кого зовется,- не ты мне вернешь утрату. Искала я то, что ищут,- себя и свою отраду. - О Соледад, моя мука! Ждет море коней строптивых, и кто удила закусит - погибнет в его обрывах. - Не вспоминай о море! Словно могила пустая, стынут масличные земли, чёрной тоской порастая. - О Соледад, моя мука! Что за тоска в этом пенье! Плачешь ты соком лимона, терпким от губ и терпенья. - Что за тоска!.. Как шальная бегу и бьюсь я о стены, и плещут по полу косы, змеясь от кухни к постели. Тоска!.. Смолы я чернее и чёрной тьмою одета. О юбки мои кружевные! О бедра мои - страстоцветы! - Омойся росой зарянок, малиновою водою, и бедное своеёсердце смири, Соледад Монтойя...-
Взлетают певчие реки на крыльях неба и веток. Рожденный день коронован медовым тыквенным цветом. Тоска цыганского сердца, усни, сиротство изведав. Тоска заглохших истоков и позабытых рассветов...