Странник, идущий сквозь этот мир, Что ищет в нем, в прогнившем даже сердцем Предательство и подлость лишь Способны здесь ужиться Любя свой край и чтя его Ты назван иноверцем
Честь, быть может – так нет ее теперь, А может, верность – не найти ее вовек. Рука, которой ближе нет, Одарит спину ласками ножа. Глумится над Богами червь, Чье имя человек.
Веками ковано проклятое железо, От честного меча Лежит дорога к подлой пуле И молнии, что скованы в Небесной Кузне, Теперь способны уживаться даже в стуле.
Мир тьмою горькой напоен, Обезображен рвением к прогрессу, Обглодан и брошен к ногам подлецов Такой вот финал замечательной пьесы.
Жить - не значит выживать, О, времена проклятья и порока. Свой меч точа, часы считать, Живя в преддверие Рагнарёка.
Только сильные душой Способны задушить слабость, Возведенную до уровня пророка На боль плюя, идти к судьбе, Живя в преддверие Рагнарёка.
Быть братом – значит, надо быть им, Быть в братстве – значит, умереть за брата Но каждый жаждет брата подловить И уничтожить, к радости распятого кастрата!
Блеск золота дороже света солнца, Душа ослепла от дерьма в глазах Червь роет к золоту дорогу С молитвой о спасении на устах
И паутиной обмотавшись, Став коконом, на тысячи других похожим, Трус яростно пытается у сильного украсть силу, Что богами сильному дана, а не ничтожным.
Остаться собой, уйти ото всех, Иль согреть, не дожив до финальной черты Быть всем и ни кем, Быть тенью за всеми, Иль памятью слыть у потомков своих
Кто лучше – волк, или медведь, А может, ворон иль сорока В дурацких вопросах дурацких людей Я чувствую дыханье Рагнарёка.
Жить значит жить, Не ожидание положенного срока, Смотря на Звезды, идти к себе Во времена жестокого Рагнарёка!