Ангелы несли её над землей, Оставляя её кеды белыми.
Провожала глазами снег, А он становился черным, Мешаясь с солью. И люди спешили По всем сторонам, Утопая ботинками В этом море. Но ведь я не желала им Зла, ни боли. Ну, что же я не так делаю? Ангелы несли её над землей, Оставляя её кеды белыми.
А она кричит: «Моя любовь, Я не могу тебя найти В этом огромном городе, Я каждый день ищу тебя, Не замечая грязи в метро, Не опуская глаза, Боясь пропустить в толпе Его лицо».
Она слушала гром барабанов В дали в Тель-Авиве У левого края ладони Южный ветер их нёс как корабли В открытые окна её комнат. Это плачет зима, а не я. Тёплые слёзы ледяной башни. А она отвечает: «Я знаю сама Я надеюсь, верю, и мне нестрашно».
Она кричит: «Моя любовь, Я не могу тебя найти В этом огромном городе. Я каждый день ищу тебя, Не замечая грязи в метро, Не опуская глаза, Боясь пропустить в толпе Его лицо».
Она засыпает, И снежные львы сторожат Изголовье её постели На подушке из ангельских перьев Под старые диски Ли Перри. И я верю, что в апреле Она встретит его, Не опуская глаза, Не замечая грязи в метро.
Она кричит: «Моя любовь, Я не могу тебя найти В этом проклятом городе Я каждый день ищу тебя, Не замечая грязи в метро, Не опуская глаза, Боясь пропустить в толпе Его лицо». Южный ветер их нёс как корабли В открытые окна её комнат. Это плачет зима, а не я. Тёплые слёзы ледяной башни. А она отвечает: «Я знаю сама Я надеюсь, верю, и мне нестрашно».