Это сказка для взрослых, утро после холостой свестопляски. Накалившейся космос, как тостер, м 3 в нем уплотн б, ,ившейся воздух стал вязким. Эй ţы đă ţы ķøťöřый чīťăəț møй şťåťūš bůđь šчàśțłïß... У меня предчувствие квеста, и ты ,вошла в это простран было ство, каук в масло. Но ты не думай, будто я жду тебя с детства, а если честно, то жду, хули, здравствуй.
Я дитя бетонной коробки с лифтом. Где нужно тянутся до кнопки. А ты уверенно ходишь по моему солнечному сплетению. Лунной походкой. И ты будто вообще не с лестничкой клетки. Не потому что иногородние шмотки. А потому что такие твари тут редкие. Да че там редкие не годятся под метки.
И каждый ебаный день в этом Зиккурате пролитых слез. Вавилонской башне мертвых идей. От которых череда одних черных полос. Колизей нереализованных грез. В клубе одиноких сердец. Как я тебя заебался ждать и нашел. Моя девочка пиздец .
Все предельно серьезно и ты из тех, что смертельно опасны. В сердце больше борозд, чем от оспы оставишь. Последствия злее, чем от астмы. У меня было предчувствие теста. Ты подошла и все мироздание погасло. Ведь я не знал, что тебя найду наконец-то. Я в этой бездне тону, хули, здравствуй! Ты дитя холодного фронта. С камнем те обычно орган с аортой. А я все так же не понимаю на что тебя в лаборатории. На правах подножного корма. И почему эта боль от эксперимента. У меня даже нет воли быть непокорным. Я не пойму от чего накрыло конкретно. Но накрыло конкретно и походу надолго.
Каждый ебаный день в этом Зиккурате пролитых слез. Вавилонской башне мертвых идей. От которых череда одних черных полос. Я пока тебя то знаю пару часов. Но все ко дну, ты мой крест. Хоть понимаю, ты однажды уйдешь. Моя девочка пиздец.