Сколько было всего? Сколько дыма, только бы не видеть мира сего… И сколько вынесено? Они говорили: ”Сынок, ты не от мира сего”.
Сколько было всего? Но только всё мимо помимо стихов из мира сего. Все вроде выросли, но так и не смылось клеймо: “Ты не от мира сего”.
Не от мира сего, Лишний, как чернила с пером. Как будто кто-то вырыл зерно или вынул звено Из цепи, где каждый образцово-показательный. Ссать на них! С этим миром связь проходит строго по касательной! Пока ссадины ныли, грел песчаный карьер. И с кем бы ни общался, сейчас ощущаешь барьер. И ты вроде вполне здоров, Но роясь в себе подробно, Всё проводишь бесплодный поиск себе подобных. Где? Бездумные, бездомные, потёртые, обдолбанные голдфилды, Дёрганные дёрдоны, Ангедония – приметы Джареда Лето. Мы дети амфетамина, бафомета и ньюметала. Ты, такой – не примет стая. Мы Питеры Пены. Из пены дней мы растём, Но не вырастаем, бредя по одноколейке. Микроавтобус уходит в микрорайон. Видно Бог играет в модельки.
Книги делят сомненья, Мненья сеют сомненья. От сомненья лень, А от лени веет забвеньем. Мишель Уэльбек, Латреомон плюс Некрономикон. И снова этот мир – мишень пэйбэк. Диджей, тейп бэк. Тот самый стиль, кажись. Вы как тяжёлые травмы - не совместимы с жизнью. Нас не жалует город, удар ножа и ты вспорот. Истина как плесень и зарождается в спорах. Какой, блядь, Олдос Хаксли. Ты чё не любишь этот дивный мир? Тогда ты инфантилен, Дуй, оболтус, в ясли! Кругом поражения провалы, Проклятые поэты и блаженные графоманы. Рыцари субкультуры, хранители стеклотары, Витязи политуры, забытые меломаны. Этот мир будто блеск дешёвой дешевой панели, Но я вижу свет в конце твоего ушного тоннеля.