По вторникам она обычно занималась йогой, пока я сидел и пялился в ящик, уподобляясь растению, но всегда был готов сказать самому себе, что я - художник, подразумевая, что она - нет.
Забавно, как жалость к себе может заменить самоуважение - да, я был королем тщеславия, и, хотя я обманывал, я никогда не лгал, как будто этого было достаточно, чтобы сделать ее счастливой, как будто это могло осуществить ее мечты.
Слишком поздно сейчас говорить: "Извини", слишком поздно говорить, что я могу измениться и поправить то, что причиняло боль. Ей не нужно было беспокоиться, она всегда знала, что я приду к этому в конце концов.
Сейчас я завязываю себя в узлы, не зная, пойдет ли мне йога на пользу. Пожалуй, мне пора попробовать, хотя я предпочел бы сидеть дома вдали от холода, изучая тантру - хотя я никогда ей не занимался, когда мог.
Я никогда не занимался действительно стОящими делами, похоже, что был какой-то ключ, который я все никак не мог найти, чтобы открыть себя; я мог бы сделать это с ее помощью, но я был слишком занят, хватаясь за каждое мгновение - сейчас же я не знаю, что я делал со всем этим временем.
Иногда я уподоблялся скитальцу, иногда я был пьян в стельку целый день... По вторникам она обычно занималась йогой, в один из них - исчезла насовсем.