Ведьмак: Теперь, когда настал тот самый час и шорох черной травы ночует в твоей тишине, сквозь поры асфальта, я буду заговаривать твой голос.. Теперь, в тот самый час, когда ты уже навсегда мертва и идут нахрапом за тебя мои ведьмы-блондинки, со своим ленивым блядским контральто «потанговать» тепленькие мессы на рассвете Теперь, когда твоя любовь пошла к чертям и, хмельная со странной вздернутостью истерички с черными кругами под глазами, тебе выжгла крест вином на непонятливом твоем лбу. Теперь, когда как в глухом напряжении перед абордажем, как в фальшивом ключе хромого танго - играются твоими костями оголенные руки какого-то Каина и Лесбиянки. Теперь, когда досада, с яростью и порохом, ценой в «один песо» перезаряжает свой и так вздернутый вздернутый бандонеон, чтобы выпустить колдовство выстрела Ля бемоль минор прямо в бок твоим поцелуям.
Теперь, когда ты уже состоишь из «больше никогда», деточка Мария, я бы смешал щепотку твоего голоса с тембром бандонеона, который до сих пор горит в твоем горле, вместе с моим, с его стертой памятью, черным дыханием, с его серой бурдонной хрипотцой Итак, из интимности твоей окраины портовой, от пригородного твоего «прощай» пересекая простые границы смерти, я должен нести твою темную песню. Наверное она также стара как Бог и две загрубевшие мозоли на спине…от ярма : ненависть справа, нежность слева. Раздражающе резко, но в то же время сладко будут звучать ее призрачные отголоски, и другие Марии поспешат по улице Санта Фе навстречу новому дню, вздрагивая и ускоряя шаг, не понимая, зачем они так спешат Теперь, когда время - мертвый прелый дым, а трава, как сажа Испарения сивушные - твой голос Маринованный, придет к твоей памяти, сюда, маленький и одинокий теперь. Теперь, когда твое время, Мария де Буэнос-Айрес