Я изничтожен моим знакомым кляузным И был испорчен, хоть и родился наливным. В моей семье родной давно царит матриархат. Эти рутинные цепи… Я их раб!
Мою святую обитель давно не посещало вдохновенье, После прихода домой, вновь участилось сердцебиение. Вновь астения заменит мою целеустремлённость И разрушает мои мечты и к счастью склонность. Контрамарка всегда в кармане на трагедию, Где в главной роли я спою вам исповедь последнюю! Не копирую образы чужие, не пессимистичного настроя, Ломаю общественного устройства хаотичный строй я.
Вам открою третий путь этой сковывающей дихотомии, Постепенно улавливаю суть, отчего у меня тахикардия. Сердце с трудом выдерживает этот ритм бешенный, Но найду в себе силы, не назовёте меня повешенным. Иногда мне хочется рассечь его голову клюшкой, Так, чтобы кровь лилась рекой с его макушки, Однако агрессии и гнева костёр уже потушен, Я не наполнен яростью, своим принципам послушен. Постоянные обвинения, упрёки, оскорбления, Но хватает всегда на эти низости терпения. Говорят, что я странный - да я не похож на вас: Я – фильм – загадка, я – Облачный Атлас.
Припев.
Я изничтожен моим знакомым кляузным И был испорчен, хоть и родился наливным. В моей семье родной давно царит матриархат. Эти рутинные цепи… Я их раб!
Вся моя короткая жизнь – полоса препятствий, Трудные этапы – время вглубь сознания странствий. Пустословие – любимое занятие обеих сторон. На голове морального урода не счесть корон. Резиновые дни: на мне рутинные оковы, Одинаковы они: повторяются снова и снова. Моя среда обитания – Авгиевы конюшни, Бывает, что зол, но внутри я добродушен.