Попадая на землю, открываю глаза, Безумство мыслей на лицах людей окружает меня. Оглушает меня. Не слыша даже собственной боли, Каждый за каждым, крест за крестом. Мой разум крутит в бешеном вихре, Разгоняя, как тучи, все мои мысли. Болезненное вольнодумие сбивает с истинно верной тропы. В беспокойной пучине толпы выбираю себе персональную ношу, С которой пройду целую жизнь. Выбираю себе персональную ношу, Прибивая себя с каждым днем все сильней.
Спасаться крестом, к которому приколочен. Отбиваться крестом, к которому приколочен.
Мои раны скрываются, Но каждый день я вгоняю новые гвозди, Принося собой жертву существованию, Становясь звеном в безошибочном механизме.
Одиночество давит и сводит с ума, Бросаюсь на звуки тенью. Одиночество давит и сводит с ума, Остаётся со мной лишь только крест навсегда.
Небо задёрнуто, но я шире открываю глаза, живу так жадно, как только способен. Вытягиваю без остатка из сменяющих друг друга одинаковых дней хоть что-то особенное. Я искренне верю в придуманную кем-то схему, становлюсь как и все блюстителем невозможного. Разрываемый на части логичностью и фантазиями, остаюсь заключенным пленительных стеклянных стен. Неиссякаемыми взглядами желчности с пристрастием, окружен торопливо, как защитой серых спин. Сжигаю свой крест, к которому приколочен, Сжигаю свой крест вместе с собой.