Удавкой сдавили высоковольтные провода, Впивалось дерево, Скребло и затягивало по крепче узел. Стадион вдавливался в глазные яблоки, Здание железнодорожного вокзала... Умирающие люди идущие, пейзаж заунывный. Солнце светит изподтишка, И скрывается за новостроящийся муравейник. Дрожащие руки тянутся к раковой палочке, Заветный дым и ты присел, Но не на хуй, А на корта. Но не на хуй, А на корта. Цвета все как мазком говна, Вонючий одеколон, Одного поля ягоды - Не задумываясь в люк открытый прыжок, На рельсы прилёг. Нежно и плавно всё накрылось пиздой, Не пришей к ней, Всё-таки присел - Но не на хуй, А на корта. Из пизды прямиком в топку - лучшее начало, Адам и Ева - это два пидера, библия пиздила. Они любили анал, Их поддержала братва, За хуй целовали Иисуса в церкви, Умылись спермой святого отца и забылись ушедшие на дно. Днище ебаное. В тот момент когда сига тлела, дотлела жизнь старика От руки внука перепившего слегка. Осталось еще тяга через сухой и она упала плашмя, Малолетняя пизда пиздой накрылась, Водопроводная труба капнула ей на еблет, Пошел снег, Кто-то смыл испражнения и продолжил ебать сестру в задний проход. Приехала скорая, в морге санитар помацал её за пизду и кончил в туалете просматривая фотки трупов. Сбила машина на повороте века, водитель был не трезвый, как обычно, откупился на отцовские деньги. Папа дал тому на клыка, чтобы знал цену деньгам. Ты всё сидел и курил сигу. На кортах, Не сидит быдлота, Только илита, Допита яга - Твоя жизнь слита. Смыта... На худой конец чертовский насажена была еще одна пизда не попавшая в рай, Не забыли кинуть на ебло пару палок этой бляди. Рука так и тянулась почесать возбужденный елдак на очередной трупак.