Я видел смерть, она ходила по дому, Смотря на меня с оскалом гиены. Пока задыхаясь от пены в венах Кипела жидкость от смертельного яда на дикой измене. Она шептала «Ты слышишь треск душ, Ты слышишь их крики, это музыка ада.» Я молился Христу, но ящик ответов был пуст. Я плакал, мне стыдно, но я плакал от страха. Было пусто и холодно и колотило от мрака. Падал снег за окном, Москва слякотью, февраль. Воем прощальным пугала соседа собака. А в глазах близких дикая боли печаль.
Припев: Это страшный момент, это лютая боль. Когда время придет, мы поймем свою роль. Каждый к богу придет, каждый имеет свой час, Это лютое время пожирает всех нас.
Это страшный момент, это лютая боль. Когда время придет, мы поймем свою роль. Каждый к богу придет, каждый имеет свой час, Это лютое пламя пожирает всех нас.
Я очнулся, но мир был посыпан золой, Тихо падали листья вперемешку с водой. Этот мир был слеп, был по ходу немой.
Он не мой этот мир, мой остался живой, Где голос любимой разгоняет печаль. Я … был груб, на нем виднелась печать.
Мои строки пусты, мои мысли просты, Нету страха, нет боли, но нет и любви. Я бродил среди высоких странных домов, Доносились молитвы, но не понять было слов.
Я увидел создания, они были мертвы, Шакалы с ногами коров, оскалы в крови. Я молил, и голос мне прокричал: «Клубы, бляди, бухло, слабоволен и горд. Сердцем тверд, в душе мертв». Моя зависть и зло, моя память, мой страх, Моя жизнь, как в кино. Я проснулся другим, небом так решено.