Вы канистру не забили? Здесь, полная. -- Люблю глаза твои, мой друг, С игрой иx пламенно-чудесной, Когда иx приподымешь вдруг И, словно молнией небесной, Окинешь бегло целый круг...
Но есть сильней очарованья: Глаза, потупленные ниц В минуты страстного лобзанья, И сквозь опущенныx ресниц Угрюмый, тусклый огнь желанья. -- Вот мы с вами... стоим на пороге... Это самый важный момент... в вашей жизни, вы должны знать, что... здесь исполнится ваше самое заветное желание. Самое искреннее! Самое выстраданное!... Кто хочет первым? Может быть, вы? (Писателю.) Я? Нет, я не хочу. -- Ничего не осталось у людей на земле больше… Это ведь единственное… единственное место, куда можно прийти, если надеяться больше не на что. Ведь вы же пришли! Я ведь привожу сюда таких же, как я, несчастных, замученных. Им... Им не на что больше надеяться! А я могу! Понимаете, я могу им помочь! Никто им помочь не может, а я - гнида, я, гнида, - могу! Я от счастья плакать готов, что могу им помочь. Вот и все, ничего не хочу больше... -- Плевал я на вдохновение. А потом, откуда мне знать, как назвать то… чего я хочу? И откуда мне знать, что на самом-то деле я не хочу того, чего я хочу? Или, скажем, что я действительно не хочу того, чего я не хочу? Это все какие-то неуловимые вещи: стоит их назвать, и их смысл исчезает, тает, растворяется… как медуза на солнце. Видели когда-нибудь? Сознание моё хочет победы вегетарианства во всем мире, а подсознание изнывает по кусочку сочного мяса. А чего же хочу я? -- Я же тебя насквозь вижу! Плевать ты хотел на людей! Ты же деньги зарабатываешь на нашей тоске! Да не в деньгах даже дело! Ты же здесь наслаждаешься, ты же здесь царь и бог! Ты, лицемерная гнида, решаешь, кому жить, а кому умереть! Он еще выбирает, решает... Я понимаю, почему ваш брат сталкер в комнату никогда не входит. А зачем? Вы же здесь властью упиваетесь, тайной, авторитетом. Какие уж тут еще могут быть желания? Это неправда, неправда, вы ошибаетесь! -- Не возвращайтесь, не надо. А что? Нельзя. Вот вы все такие. Какие? Верите во всякую чепуху. Придется оставить на черный день.