Мне бы вспомнить координаты моей палаты Альфа,бетта Надрез продольный,режим постельный Ты - застрявший в вене моей катетер Пошевелить больно,извлечь смертельно
Рожденный сказку сделать болью — беспомощен перед судьбою. Он курит с горечью во рту. И пот течет по животу.
И смертный ужас затекает поверх тетрадного листа, когда столица затихает — холодноока и пуста.
Он слепнет от прямого света, но сокрушается порой, что предсказуем, как газета, и мертв, как вечное перо.
И тут — достаточно вранья — он плавно переходит в я.
Я наблюдает отстраненно, как застекольная страна перенатянутой струною рождает звук, похожий на
безмолвье после карнавала, которым тешилась душа. Взрывоопасное начало 11-й ДДШ.
Почуяв приближенье тьмы, я прячется в суммарном мы.
Мы — дети страшных зим России; мы — дети страшных зон России. И значит — всякая весна самодовольна и грязна.
Весна бесстыдно обнажает пласты давнишнего дерьма. Весной свисает с крыши ржавой сосулек смертных бахрома —
и в темечко живое целит. Весною повышают ценник; и даже девушки дают отнюдь не тем, с кем вместе пьют, —
но тем, кто при бабле. Весною торгуют клюквой развесною. И налетевшие грачи прожорливее саранчи.
Рожденные в года бухие в нечеловеческой махине, прицельно сплевывая в грязь, мы помним грозное вчерась.
Мы видим грязное сегодня, как переросток-второгодник — кишенье шумной малышни. Они талантливы, смешны
и трогательно верят в завтра. Забыв о точке замерзанья.