Тебя, вне доказательной дрожи распущенных теорем, Тебя — без слов, туловом и ладонями, в Вакуумности парсек, Вопреки терпкой горчине помех Вижу, даже если в сумерках и снегопадах В режиме скукоженных спазмов Всевышним задумано не накромсать прорех.
Все осязамо мëбиуснытью кожи В импульсах красных, фиоловых тоже. Сном говорено, мерещено в плоть до вхожим, Взаимодышимо, унежено светилом восходным.
Оконечное пальцев тепло вгрето тебе в плечи. К груди прислоненье колеблено четным пульсом. Режет любовь амбразуру в натянутой плевре. Липуч грех неизвестного, Но отпущен.