Как тяжко мертвецу среди людей Живым и страстным притворяться! Но надо, надо в общество втираться, Скрывая для карьеры лязг костей...
Живые спят. Мертвец встает из гроба, И в банк идет, и в суд идет, в сенат... Чем ночь белее, тем чернее злоба, И перья торжествующе скрипят.
Мертвец весь день труди'тся над докладом. Присутствие кончается. И вот - Нашептывает он, виляя задом, Сенатору скабрезный анекдот...
Уж вечер. Мелкий дождь зашлепал грязью Прохожих, и дома, и прочий вздор... А мертвеца - к другому безобразью Скрежещущий несет таксомотор.
В зал многолюдный и многоколонный Спешит мертвец. На нем - изящный фрак. Его дарят улыбкой благосклонной Хозяйка - дура и супруг - дурак.
Он изнемог от дня чиновной скуки, Но лязг костей музы'кой заглушон... Он крепко жмет приятельские руки - Живым, живым казаться должен он!
Лишь у колонны встретится очами С подругою - она, как он, мертва. За их условно-светскими речами Ты слышишь настоящие слова:
"Усталый друг, мне странно в этом зале". - "Усталый друг, могила холодна". - "Уж полночь". - "Да, но вы не приглашали На вальс NN. Она в вас влюблена..."
А там - NN уж ищет взором страстным Его, его - с волнением в крови... В ее лице, девически прекрасном, Бессмысленный восторг живой любви...
Он шепчет ей незначащие речи, Пленительные для живых слова, И смотрит он, как розовеют плечи, Как на плечо склонилась голова...
И острый яд привычно-светской злости С нездешней злостью расточает он... "Как он умен! Как он в меня влюблен!"
В ее ушах - нездешний, странный звон: То кости лязгают о кости.