Думал, Вы ромашка белая степная, Ромашка степная то ль полевая земная. Да знаете, - нет! Вы не ромашка. Ах, как замечательно было бы, если Вы были ромашкой. Ромашкой степной то ль же полевой земной.
Вы цвели бы весной и не только весной, Вы и летом цвели бы но не для всех.
Но, знаете, ромашка моя? Вы колокольчик белый, нежный бутончик, который цветет и не вянет, даже зимой. Но изредка, изредка, - плачет, В ночь иль же день да может и утром Только слезинки Ваши мне не видны Лишь по-тому, что Вы колокольчик полевой.
Думал, ах сколько же думал... Говорил Вам, да и писал Вам неумело, А Вы всё то слушали, читали, Ромашка белая моя, степная, полевая... Глупец тогда был, что ли!? Иль же думал - о себе!? Нет, мой нежный колокольчик думать о себе не в силе, когда моя любимая земная склонила нежный свой бутончик...
В этом мире Вы едины, Мой весёлый колокольчик, Вы звените днем и ночью по-утрам слышен Ваш звон как пенье полевой жарптицы Которая своим крылом взлетает и молчит, молчит...
Да однажды мой цветочек, Вы скажете, то ль зазвените для него, В поле Господнем полевом, Под дождь летний озорной, мелодию тиши сыграете и песнь при Господе запоете... которою хранили все свои Божие лета.